Футбол

Сегодня исполняется 75 лет одному из живых легенд азербайджанского футбола Казбеку Туаеву. Бывший главный тренер сборной Азербайджана и бакинского клуба «Нефтчи» праздновал юбилей в Москве и дал интервью СЭ, которое предлагаем вашему вниманию.

Вы же еще футболистом могли оказаться в московском "Спартаке"?
Должен был! Я осетин, но родился в Баку. А мама русская, завучем в школе была – учила и меня, и Люсю, мою будущую жену. С 8-го класса рядом! 60 лет мне кровь пьёт! Но свой долг выполнила – два сына.

Мы вас понимаем.
В 17 лет меня взяли в "Нефтчи". Толком играть не начал – внезапно отчисляют. Отправился в Нальчик – был там товарищ: "Приезжай, будешь у нас играть". Устроился на завод помощником слесаря. Первый раз снег увидел – в Баку не знал, что это такое… Доигрался до сборной класса Б. На турнире в Кишиневе так сыграли, что нас с Сашкой Апшевым увезли в московский "Спартак". Поселили в Тарасовке. На электричке каждый день ездили, тренировались в Лужниках…

На базе не было поля?
Зима! Сугробы! "Спартак" улетает в Китай, меня должны заявлять. Тут выясняется – мой товарищ за меня написал заявление в "Нефтчи". Я той зимой был в Баку – всё меня уговаривал: "Давай в "Нефтчи". Зачем куда-то идти?" Тогда я мялся, не знал, что делать. Никакой "Спартак" в тот момент интереса не проявлял. Позже всем республикам, кроме Эстонии, дали высшую лигу. Азербайджан получил место – стали собирать своих ребят по всему Союзу.

Куда направились?
Домой, в Баку. В "Нефтчи" хорошо отнеслись: "Мы за тебя будем просить, сделаем зарплату". Тренировался с ними, даже ездил куда-то. Но денег не давали ни копейки. Ну вас к черту, говорю. Поехал обратно в Нальчик. Там тренером был легендарный спартаковец Станислав Леута, заслуженный мастер спорта. Вместе со Старостиным сидел на Колыме. Великолепный человек! Он-то меня и спас…

Каким образом?
Так всё провернул, что разрешили заявить на второй круг – пожалуйста, играй за Нальчик. Но в "Нефтчи" меня не забыли. Зимой за мной Тофика Бахрамова прислали.

Ого. С "Золотым свистком"?
Он еще не судил, кажется. Был вторым тренером "Нефтчи". Из города надо быстрее скрыться – решили убегать. От Нальчика до Прохладного 40 километров, оттуда без проблем можно до Баку добраться. Поймали частника: "Жми!" В аварию попали, чуть не убились…

Это как же?
Машины столкнулись лоб в лоб. Ехали в темноте – я почувствовал удар и отключился. Очнулся – вокруг какие-то люди суетятся. "А где Тофик? Тофик!" – кричу. Слышу, отзывается еле слышно: "Здесь я…" Тоже окровавленный лежит.

Почему убегали-то?
В Нальчике сплошные санатории – в одном таком наш "Спартак" жил. Как-то иду – навстречу два автоматчика с офицером: "Слушай, где здесь футбольная команда?" – "Вон там". – "Нужен Туаев Казбек. Ты не знаешь?" – "Не-е, не знаю…" Сразу за угол – а они в кабинет к Леуте. Дождался, пока уйдут, и к нему. Говорит: "Уезжай скорее, отрывайся. Ростовский СКА тебя хочет, спецнаряд прислали".

Бахрамов – что за человек?
Интеллигентный, мягкий, мнительный. Но на поле преображался. Становился жестким, деспотичным, решительным. Никому спуску не давал. До конца жизни его изводили вопросом: "В 1966-м был гол или нет?" Тофик отшучивался: "Какая разница? Королева пожала мне руку, это главное…" Показывал "Золотой свисток".

Дунуть хотелось?
Даже мысли не возникало. В тот год "Нефтчи" впервые завоевал бронзу, Бахрамов отсудил финал. Потом вместе возили по республике. На встречи с передовиками производства Тофик обязательно брал с собой "Золотой свисток". Иногда такие мероприятия жутко изматывали. Как-то приехали в городок Сальяны. Школа одноэтажная, усадили на крышу, зазвучал мугам. Растянулось надолго. Внизу люди собрались, ждут, когда можно пообщаться с командой, Бахрамовым, а музыканты бренчат по струнам и закругляться не думают. Тогда игроки начали бросать в них часы "Луч", которые нам дарили постоянно. Часов скопилось много – не жалко. Концерт наконец-то свернули. Пошли в дом культуры, где каждому вручили огромного осетра с банкой черной икры.

Неплохо. Что еще получили за бронзовые медали?
По окладу – 160 рублей. И ковру. Плюс разрешение на покупку 21-й "Волги". За свой счет! Я и цену помню – 5602 рубля.

В Москве футболисты "Волги" продавали. А в Баку?
То же самое. Смысл оставлять – если ее с руками отрывали за 25 тысяч? Да и не люблю машину водить.

От сборной СССР майка на память осталась?
Что вы! Тогда все забирали, вплоть до тапочек! Сейчас майками меняются, а в те времена и подумать об этом не могли. Хотя в первый раз мне эту майку выдали – вообще ее не снимал, такая была гордость. Потом шерстяной костюм натягиваю – на нем тоже буквы "СССР" нашиты. Из войлока. Когда Бесков тренировал сборную – я был в ней всегда. 1963-й, 1964-й… Потом его сняли – за серебро на чемпионате Европы. Я тоже был в Испании, хотя до этого румыны сломали руку. "Нефтчи" туда ездил – Бесков Алику Мамедову сказал: "Не берите Казбека, мне он нужен здоровым!" Меня Константин Иванович даже с гипсом взял в сборную. На игры, конечно, ставил Численко. Он классно играл все матчи – кроме финала. Против испанцев был сам не свой.

Лев Яшин говорил: "Для меня самым страшным нападающим был Туаев. Тот сам не знал до последней секунды, куда будет бить".
Так я ему больше всех мячей забил! Штук пять-шесть! В 1962-м дома играем с московским "Динамо". Против меня мощный левый защитник, Володя Глотов. Ни принять мяч не дает, ни убежать. 0:1 горим. Юра Кузнецов у динамовской штрафной, мягко мне скидывает – и сразу два решения: то ли прострелить, то ли пробить.

Лучше, конечно, пробить.
Я и пробил. В девятину! Яшин так и застыл с расставленными руками. После матча говорит: "Свет плохой у вас на стадионе…" Смеюсь: "Лев Иваныч, при чем здесь свет? Что придумываешь?" Потом и второй я забил. 2:2 сыграли.

Сложные мячи от вас Яшин брал?
Играем как-то на "Динамо", счет 0:0. Ка-а-к дал ему – а у Яшина трусы длинные-длинные. Вроде поймал, смотрит – а в руках-то мяча нет. Оборачивается – и в сетке нет. Глядит растерянно. А он в трусах застрял! Так Яшин сам потом громче всех смеялся!

Как нужно было Яшину бить? Что он не любил?
Я вам эпизод расскажу – а вы сами думайте. Были на сборах в Югославии. Дают упражнение – с линии штрафной надо забить Льву Ивановичу. Никто не может! Ни Месхи, ни Метревели, ни Геша Гусаров… Мы Леву знали, но все равно поразились. То рукой дотянется, то ногой отобьет. Такого я никогда не видел.

Вы играли?
Нет. Приезжаем в Бельгию, игра с "Андерлехтом". Минут за пятнадцать до конца Бесков мне командует: "Выходи!" Я бутсы ищу, начинаю со шнурками возиться, руки дрожат, никак завязать не могу. Бесков багровеет от злости: "Это что?!" А я ж не знаю, как сидеть в запасе. Нет такого опыта. Сроду в "Нефтчи" игру с лавки не смотрел! Следом в Роттердаме матч со "Фейеноордом". Холод адский, поле ледяное. Бесков меня вызывает: "Не боишься?" – "Я? Боюсь?! Никогда!" – "Погода тебе как?" – "Погода не мешает". Вот там у бельгийцев впервые увидел бутсы с присосками на подошве. Мы и не знали, что такие бывают. 2:2 сыграли, я второй мяч забил. Потом в Мексику поехали – там я здорово сыграл, откровенно скажу.

Серебряников, Хмельницкий и Биба говорили, что в 1966-м киевляне уже обеспечившее себе чемпионство, сдали дома игру "Нефтчи" 1:2 – чтоб Москва осталась без медалей. В Баку гуляет версия, что выиграли честно. Кому верить?
О деньгах вообще никто не заикался! Разговор был такой: "Можете – отдайте. Нет – будем играть". Мы вышли и обыграли. Остальное – болтовня! Кто из футболистов "Нефтчи" мог что-то решать? Маркаров, Банишевский и я.

Матчи с "Араратом" – всегда битва?
Еще бы! В Ереване нас с трибун обстреливали из рогаток. Чугунными болванками лупили по ногам. Потом мы поняли – это ерунда. Бывает страшнее. Середина второго тайма, я поскандалил с кем-то из игроков "Арарата", заменили. Плюхнулся на скамейку. Вдруг выстрел из ракетницы. Метрах в двух от нас заряд попал в землю, срикошетил на трибуну – и в лоб пацану лет восемнадцати.

Насмерть?
Да. Его вынесли в полной тишине. Тем временем на противоположной стороне милиционеры поволокли к выходу человека, начали избивать. Того, который выстрелил.

А в Баку вас чуть не зарезали.
Не преувеличивайте. Просто сумку исполосовали ножом. Если б хотели в тело воткнуть, в толпе это не составило бы труда. Наверное, такой цели не было. Проиграли ЦСКА – 0:1, на нас поперли болельщики. Часа полтора ждали в раздевалке, когда они разойдутся. Но продолжали стоять. Ладно, думаю, буду продираться. Живу-то рядом со стадионом. Сумку на плечо – и вперед, не обращая ни на кого внимания. Когда добрался, увидел, во что она превратилась.

Той же осенью был скандал в Ташкенте.
При кошмарном судействе вырвали победу 3:2, но "Пахтакор" подал протест. Дескать, в первом тайме не доиграли полторы минуты. Результат аннулировали, назначили переигровку. Грязная история, не хочется ворошить… Если коротко – сверху спустили приказ: задушить "Нефтчи"! Ядгар Насриддинова из Узбекистана в тот период была председателем Совета Национальностей и зампредом Президиума Верховного Совета СССР. Разве могла допустить, чтоб "Пахтакор" вылетел?! Однако за "Нефтчи" заступился Гейдар Алиев. В переигровке "Пахтакор" победил 2:0, но все равно отправился в первую лигу.

Фамилию какого арбитра, кроме Балыкина, вспоминать неприятно?
Андзюлис из Каунаса. Прибил в Москве в полуфинале Кубка с ЦСКА. Отменил чистейший гол Банишевского. Как мы возмущались! Даже с поля ушли! На трибуне сидел секретарь ЦК Азербайджана. Спустился к полю, скомандовал: "Уходите!"

Но вернулись?
Куда ж деваться? 0:0 закончили. Послематчевых пенальти не было, на следующий день повторная игра. Бессовестный Андзюлис теперь удалил Брухтия ни за что. 0:2 попали. Вся республика проклинала арбитра. С того дня в Азербайджане не судил.

Что Банишевский на поле умел как никто?
Молокан – футболист от Бога! В 20 лет – основной центрфорвард сборной, бронзовый призер чемпионата мира! Единственный недостаток – не мог бить с земли. Вот не поставили в детстве удар, и всё. Пару раз ему доверяли пенальти, так мяч улетал в сторону табло. Больше к "точке" не подпускали.

Банишевский многомесячной дисквалификации тоже не избежал. За драку в ресторане?
Толя – не пьяница. В Баку про таких говорят – кайфовый парень. Шампанское, девочки, веселые посиделки – вот это любил. В последние годы, когда болел диабетом, по совету врачей перешел на водку. Прежде к ней не прикасался. Случай в ресторане аэропорта из той же серии мифов и легенд. Банишевский, Семиглазов и Брухтий ужинали в ресторане аэровокзала. Рядом подвыпившая компания. Сцепились из-за девушки. Дальше милиция, шум-базар, скандал-мандал… Ну и раздули.

Вскоре прихожу домой, жена с порога: "К тебе гость из Москвы". Смотрю – Витька Понедельник! "Я от газеты. Готовлю статью про Молокана…" Витя, говорю, ты же сам футболист. Неужели поднимется рука написать про товарища так, чтоб его окончательно закопали?

А он?
Прислушался. Теплая получилась статья. И Толе разрешили играть.

Жена Банишевского обронила в интервью, что однажды он вышел пьяным на игру – и забил! Правда?
Вот не знает, а болтает! Я вам расскажу, как было. 1967-й, Москва, матч с "Локомотивом". Молокан вечером куда-то исчез, в гостиницу вернулся после отбоя. Алескерову доложили, он в крик: "Ты нарушал режим! Играть не будешь!" А мы с Маркаровым отвели Толю в сторонку: "Скажи честно – что-нибудь было?" – "Клянусь, ничего! Ни женщин, ни выпивки. Готов отлично". Убедили Алескерова, что Молокан должен быть в составе. Так он хет-трик сделал! Еще по голу забили Гаджиев и я. 5:0 выиграли! Кстати, в воротах у "Локомотива" был Игорь Фролов, зять Якушина.

В конце 80-х Банишевский трудился в Буркина-Фасо, пережил военный переворот. Что-то рассказывал?
Он тренировал молодежную сборную. Была игра, на которой присутствовал президент страны. Повстанцы расстреляли его прямо на стадионе. Чуть ли не на глазах Толи. Стресс спровоцировал скачок сахара в крови. Из Африки вернулся с диабетом. А президент, как позже выяснилось, был людоедом.

Вы в Тунисе с каннибалами сталкивались?
Да вы что! Тунис – как Европа. Красиво, чистенько, цивилизованно. Три года отработал. Но как же трудно иметь дело с арабами! В лицо говорят одно, за спиной – другое. Подлые, двуличные, непоследовательные.

В "Арарате" русскому футболисту было не так легко. В тбилисском "Динамо" – тоже. А в "Нефтчи"?
Что вы! У нас русских всегда было много. Юра Кузнецов – раз. Сережа Крамаренко – он кто? А Толя Банишевский? Володя Брухтий, Толя Грязев, Слава Семиглазов… Баку – совсем другой город, это не Тбилиси и Ереван! Интернациональный. Причем до сегодняшнего дня. В Баку существует институт славянского языка. Путин приезжал, дал ректору медаль. Пройдите по Баку – это сказка! Если на бульвар попадете – онемеете. Там баобаб растет. Я увидел – глазам не поверил, клянусь! Весь перекрученный. А бульвар тянется километров на пятнадцать. Республику создал Гейдар Алиевич, это гений. Это наше всё.

Вы встречались?
Раза три-четыре. Орденом Славы меня наградил. А жемчужину из республики сделал его сын Ильхам. Жена его сады строит, за спорт отвечает. Я с Ильхамом в футбол играл – удар у него знаете какой? Как из пушки!

Что ж не стал футболистом?
Потому что стал президентом. У такого отца разве сын будет футболистом? Благодаря указу Гейдара Алиева о развитии спорта я создал свою школу олимпийского резерва, существует уже 32 года. Туда и Качалин приезжал, и Якушин с лекциями. По всему Союзу на турниры ездили. Юра Кузнецов ворчал: "А-а, "липу" привозишь…" "Липа", отвечаю, у тебя, а у меня ни одного подставного! Два года подряд на турнире занимали первое место – на третий испугались, не стали нас приглашать…

На футбол Гейдар Алиев ходил?
Я был главным тренером сборной, играем со Швейцарией дома. Гейдар Алиевич приехал минут через двадцать после начала. Мы тут же забиваем – и Алиев почти сразу уезжает. Так 1:0 и закончили. После этого весь Азербайджан говорил: "Это что-то от Бога!" Я поверил. Что за турок "Спартак" тренировал?

Якин.
Так этот Якин пенальти не забил, в ворота не попал. Сашка Жидков его напугал.

Классный был вратарь. Два пенальти в одном матче от Феди Черенкова взял.
Я Сашку в Баку привез, у "Спартака" увел из-под носа. Украл!

Интересно-интересно.
Жидков к тому моменту выступал за сборную России на Спартакиаде народов СССР. Вот в Москве его вижу – ого, думаю, какой здоровый мальчик. Мне на него прежде указывали. Узнаю, что его "Спартак" обхаживает, вот-вот заявление туда напишет. Я документы у него отобрал, договорился, что в Баку забираю. Спартаковским начальникам Жидков говорит: "Я отлучусь на минутку, скоро вернусь". За дверь – и ко мне. Загрузили в самолет, через два часа в Баку. На следующий день зачислили в медицинский институт, чтоб в армию не взяли.

Вот бы не подумали. Зачем парень согласился на "Нефтчи" – если был одной ногой в "Спартаке"?
Значит, боялся идти в "Спартак". Там совсем другая конкуренция. У нас-то попроще. Был 36-летний Сергей Крамаренко, которого я заставил играть. Тот хотел закончить. А нам нужен был вратарь на будущее. Пришлось украсть Жидкова.

С Крамаренко семьями дружили?
Да. Сережу обожал. В Москве всегда еду к нему на кладбище. Вспоминаю…

Что, например?
Как смеялся он заразительно. Долго, гремучей смесью звуков, завывая на разные лады: "И-и-и-хо-хо-хо-хе-хе-хе-и-и-и…" Бедная жена! В эти секунды умоляла: "Перестань, я умираю от хохота!" Как-то на сборе в Югославии команду повели в кинотеатр. Фильм с Чарли Чаплином. С первых кадров Крамаренко начал заливаться так, что подхватил весь зал. Люди не могли остановиться до конца сеанса. Когда зажегся свет, бросились к нашему ряду, чтоб понять – кто ж герой-то. Я указал пальцем. Была еще интересная история.

Расскажите.
1983-й. Играем в Харькове. Счет 0:0. 89-я минута, по стадиону объявляют, что лучшим игроком матча признан Крамаренко. Несильный удар метров с тридцати. Серега вроде ловит мяч, падает, и вдруг он проскальзывает подмышкой. Форвард "Металлиста" набегает и закатывает в пустые. 0:1. Вазу ему все равно вручили. Идет навстречу. У меня в руке секундомер. Злой, думаю: "Дать бы им тебе по башке!" Во взгляде Сереге читаю: "А я тебя вазой шарахну!"

И что?
Молча швырнул секундомер об землю, разлетелся вдребезги. И вижу в глазах Сергея слезы… Следующий тур в Киеве. За два дня до матча звонит друг детства, секретарь ЦК Азербайджана Мусаев, куратор команды: "Ставь Жидкова" – "Рано выпускать его против киевлян. Будет играть Крамаренко" – "Жидков! Я приказываю!" – "Нет!" – "Я утренним рейсом прилетаю в Киев!" – "Пожалуйста…"

А Крамаренко – черный от переживаний. Не кушает, не спит, из номера не выходит. Захожу: "Сережа, прошу, завтра ты должен выйти. Кроме тебя – некому". Наговорил много слов, поднял ему настроение. Слышу: "Хорошо. Сегодня тренироваться не буду, прогуляюсь. Утром на зарядку, кофе попью – и на стадион".

Как сыграли?
0:0. Сергей вытащил всё! От ударов по "девяткам" до выходов один на один. В этот день Бог был на его стороне. После матча ему аплодировали все киевское "Динамо".

В раздевалку ЦСКА время от времени заглядывал министр обороны Гречко. Новые игроки поражались – в маршале 191 сантиметр роста. К вам тоже заглядывали интересные персонажи?
Муслим Магомаев часто приходил. Передать не могу, какой парень. Не парень – золото! Еще бывал Самед Вургун, наш знаменитый поэт. Композитор Ниязи. Как-то в Москве по осенней грязище дернули "Торпедо" 2:1 со Стрельцовым и всеми товарищами. А в Лужниках была огромная теплая ванна. После матча чуть ли не всей командой в нее залезли, отходим. Тут дверь открывается – Ниязи со значками лауреата всех премий: "Ребятки! Дорогие!"

Магомаев любил футбол?
Мне казалось – очень. Был случай – играем в Одессе с "Черномором". Муслим там концерты давал, жили в одной гостинице. Взяли его в свой автобус, едем на матч. Просим одесских: "Дайте Муслиму первый удар по мячу сделать, такой человек…" – "Нет! Не положено!" – "Не хотите? Тогда мы не выходим на поле, не будем играть!"

Позволили?
Муслим вышел, дал ногой – играть начали. Иначе не стали бы, отвечаю.

Популярность у Магомаева была такая, что машину носили на руках.
Я читал. Это в других городах. В Баку так не принято. Пафоса в Муслиме вообще не было. Нормальный парень, без звездности. Это не Пугачева. Правильно сделали, что в Баку его похоронили. Собирались в Москве, уже объявили, – но Алиев вмешался. Муслим принадлежит республике. Такой памятник ему сделали!

Покинули вы "Нефтчи" из-за конфликта с Алескеровым. Что не поделили?
В той ситуации не правы были оба. Нас многое связывало, но судьба распорядилась так, что в 1970-м пути разошлись. Помирились, когда я уже тренировал "Спартак" Орджоникидзе, а он – "Черномор". Встретились на сборе в Сочи. Гриша Сапожников, цыган, игравший у Алескерова, баян принес. Поговорили, попели – и всё утрясли.

Властимил Петржела, потренировав в "Нефтчи", говорил, по Азербайджану через дорогу бродят козы, лошади…
Что он наплел? Какие козы? Может, сам с козлами живет? Типичный наемник. Приехал, "бабки" получил и соскочил. В "Нефтчи" его быстро раскусили.

Берти Фогтс не такой?
Вот он адекватный дядька. Но менталитет не совпадал. Наша стихия – атака, импровизация. А Фогтс по натуре – защитник, разрушитель. К тому же был напуган историей с бразильцем Торресом, который до него возглавлял сборную. Между прочим, отличный тренер! Но сгорел в Польше 0:8 и написал заявление. Фогтс выстраивал игру от обороны. Помню абсолютную растерянность в его глазах, когда в победном матче с турками мы штурмовали их ворота. Берти не предполагал, что Азербайджан способен настолько остро атаковать.

Год назад его сменил Роберт Просинечки. Общались?
Да, и по-русски говорит, и по-азербайджански уже пытается. В Баку живет постоянно, перевез семью, ходит на все матчи чемпионата. При нем сборная стала более играющей. Мы не ошиблись в Просинечки, хотя федерация вела переговоры с разными тренерами. На исполкоме обсуждали 25 кандидатов. От Роберто Манчини до Мартина Йола.

Вы в шикарной форме. Не рановато бросили тренировать?
Если б продолжал вкалывать, до 75-ти точно бы не дотянул. В моем возрасте со здоровьем не шутят. Да и потерял интерес к работе, устал мотаться. Теперь для меня отдушина – школа. Тысяча учеников, 35 тренеров. Я и школа – единое целое. Если кто-то захочет ее разорвать, моя жизнь сразу закончится. Вот так и напишите!